Неточные совпадения
Приезжий мужик наш
с чернобровою
дочкой давно уже толкался в народе.
— К Александру Тихонычу
дочка вчерашнего числа
приехала из Петербурга.
С мужем, говорят, совсем решилась: просит отца в монастыре келейку ей поставить и там будет жить белицей.
Он полечился в Москве
с год и потом переехал
с своей женой и
дочкой Настенькой в Багрово; но и слепой, он постоянно занимался разными чужими тяжебными делами,
с которыми
приезжали к нему поверенные, которые ему читались вслух и по которым он диктовал просьбы в сенат, за что получал по-тогдашнему немалую плату.
— Будет, мой друг, к обеду, непременно будет. И Нонночка
с мужем — все вместе
приедут. Чай, ты уж слышал: ведь я дочку-то замуж выдала! а какой человек… преотличнейший! В следователях служит у нас в уезде, на днях целую шайку подмётчиков изловил! Вот радость-то будет! Ах, ты родной мой, родной!
Приехав в Гуслицы, я побывал в Законорье у кривого трактирщика Семена Иванова, приятеля Чуркина, побывал в доме самого Чуркина, недалеко от этого трактира, познакомился
с его женой Ариной Ефимовной и
дочкой.
Женщина осталась
с дочкой — ни вдова, ни замужняя, без куска хлеба. Это было в Воронеже, она жила в доме купца Аносова, дяди Григория Ивановича, куда последний
приехал погостить. За год до этого, после рождения младшей дочери Нади, он похоронил жену. Кроме Нади, остались трехлетний Вася и пятилетняя Соня.
Девку опять за занавеску уводят: горе горевать, свой девичий век обвывать, а батька
с маткой сядут за стол
дочку пропивать, и пьянство тут, государь мой милостивый, у нас, дураков-мужиков, бывает шибкое; все, значит, от жениха идет; только, сердечный, повертывайся, не жалей денежек,
приезжай, значит, припасенный.
— Постой, — говорю, — старуха, если ты так говоришь, так слушай: я
приехал к тебе на пользу;
дочку твою я вылечу, только ты говори мне правду, не скрывай ничего, рассказывай сначала: как она у тебя жила, не думала ли ты против воли замуж ее выдать, что она делала и как себя перед побегом вела, как сбежала и как потом опять к тебе появилась? — Все подробно
с самого начала.
Надо Самоквасовым выбрать и Панкову, да вот еще Марко Данилыч
с дочкой приедут, их тоже надо будет дарить…
Сидели за чаем, когда Смолокуров
с дочкой приехал.
—
Приехала, Катеринушка, вот уж больше недели, как
приехала, — ответил Пахом. — Гостейку привезла. Купецкая
дочка, молоденькая, Дунюшкой звать. Умница, скромница — описать нельзя,
с Варенькой водится больше теперь. Что пошлет Господь, неизвестно, а хочется, слышь, ей на пути пребывать. Много, слышь, начитана и большую охоту к Божьему делу имеет… Будет и она на собранье, а потом как Господь совершит.
Иная купчиха, желая знать, кого она родит — сынка или
дочку, пудовую свечу, бывало,
с собой привезет; а невеста, что за судьбой
приехала, и пять таких свечей притащит Софронушке.
— Ну, вот и
с дочкой увиделись. Теперь надо успокоиться, не то, пожалуй, утомитесь, и тогда вам хуже будет. Заснуть извольте-ка. А вы, Авдотья Марковна, со мной пожалуйте. Сосните хорошенько, Марко Данилыч, успокойтесь.
Дочка приехала в добром здоровье, теперь нет вам ни тревоги, ни заботы из-за нее. Будьте спокойнее духом — это вам полезно. Прощайте, до свиданья. Завтра навещу; смотрите же, будьте у меня молодцом.
Анне Серафимовне понравилась «генеральская
дочка», так она назвала про себя Тасю. Она просила ее
приехать посидеть запросто. Она не стала говорить ей тут же о месте чтицы или компаньонки. Ее такт не ускользнул от Палтусова. Когда она вернулась, Любаша, ходившая также в фойе вместе
с Рубцовым, сейчас же спросила...
На всякий случай выписал жидка из Белостока;
приехал вчера сюда и
с дочками.
Брат же его, Дмитрий Павлович, служивший в молодости в гусарах и кутивший, что называется, во всю ширь русской натуры, уступил даже часть своего родового именья своему расчетливому братцу за наличные, увлекся, когда ему было за пятьдесят и он был полковником, во время стоянки в Варшаве, безродной красавицей полькой, женился на ней, и, едва сохранив от своего громадного состояния несколько десятков тысяч, после четырех лет роскошной жизни уже
с женой, вышел в отставку и
приехал с ней и четырехлетней
дочкой Маргаритой в Т., где купил себе одноэтажный деревянный домик, записался членом в клуб и стал скромным семьянином и губернским аристократом.